Потемкина Татьяна Борисовна

30. 01. 1797–1.07.1869

Урожденная княжна Голицына – статс-дама, православная подвижница и благотворительница, устроительница крымского имения «Артек».


В 1827 г. она приняла на себя обязанности председательницы Санкт-Петербургского Дамского попечительного о тюрьмах Комитета и исполняла эти обязанности в продолжение 42-х лет, заботилась об улучшении положения заключенных, предлагая им и духовные утешения, и материальную помощь. Т.Б. Потемкина содержала на свои средства приюты для детей, богадельни и приюты для призрения дряхлых и больных, для кающихся падших женщин. В учебных заведениях она открыла вакансии для сирот, а в Гостилицах, в своем имении близ Петербурга, устроила ланкастерскую школу. В собственном доме Татьяна Борисовна вместе со своим супругом давала приют многим бедным, которых поддерживала до приискания мест, всегда готова была принять, выслушать каждого прибегавшего к ее покровительству и помочь ему.

Татьяна Борисовна много заботилась о поддержании благолепия храмов, об устройстве новых церквей, а также о распространении православия, для чего собирала деятелей духовных миссий (для совещаний) у себя на Миллионной улице, 22.


Она делала щедрые пожертвования на церкви и монастыри. На свои средства восстановила (1844) Святогорскую обитель (ныне – Лавра) в Харьковской губернии.


Похоронена вместе с мужем, Александром Михайловичем Потемкиным (1787–1872). А.М. Потемкин – сын генерал-поручика Михаила Сергеевича Потемкина, Санкт-Петербургский предводитель дворянства.


Татьяна Борисовна часто посещала Троице-Сергиеву пустынь, много жертвовала туда. Она была хорошо знакома с Игнатием Брянчаниновым.


Из воспоминаний Т.Б. Потемкиной:


«…Брянчанинова знавала я еще офицером корпуса инженеров, он был любимцем Государя. ...Безуспешны были все попытки Государя и Великого Князя Михаила Павловича отговорить Брянчанинова от поступления в монашество: он бросил свою блистательную карьеру служебную и ушел в Свирский монастырь к старцу Леониду. Говорили потом, что некоторые видели Брянчанинова возницею о. Леонида, приезжавшего зачем то в столицу. После того долгое время ничего не было о нем слышно. Помню, однажды, когда была я в покоях покойной Государыни Императрицы Александры Федоровны, с веселым видом вошел к ней покойный Государь и сказал: ''Брянчанинов нашелся: я получил о нем хорошие вести от митрополита Московского. Быв хорошим офицером, сделался он хорошим монахом: я хочу его сделать настоятелем Сергиевой пустыни''. Вскоре все заговорили в столице о новом настоятеле Сергиевском, любимце Государя, весьма опытном в жизни духовной. <…> Впоследствии довольно часто он нас посещал. Духовный был человек; он умел держать себя во всяком обществе, но вместе с этим умел также всякую беседу сделать душеполезною. Коротко знакомый с учением свято-отеческим, сообщал он разговорам своим и суждениям дух этого учения. Многие тогда удивлялись о. Игнатию: как он, подвижник и молитвенник, не чуждался с тем вместе общества, бывал приятным собеседником людям светским, умел возбуждать в них к себе доверие и действовать на них ко благу душевному. Видя в нем не столько лицо духовное, сколько доброго знакомого, равного по уму и образованию, многие, весьма не расположенные к иночеству люди, любили бывать у него в обители и видеть его в домах своих, что незаметно склоняло их к благочестию. Благочестие был целью и основою всех бесед о. Игнатия, и самый светский разговор старался он всегда свести к душеназиданию своих слушателей, нередко заставляя задумываться самых беззаботных…»


Из письма святителя Игнатия Брянчанинова к Т.Б. Потемкиной:


«…Примите мое усерднейшее поздравление с наступающим новым годом и вместе с приближающимся днем вашего Ангела. Господь да благословит всю жизнь вашу, да сказует сердцу вашему Свою святую волю, благую и совершенную. Преуспевайте, преуспевайте в делах милосердия! Здешняя жизнь – точно поле, усеянное различными посевами хлеба и овощей, усаженное многочисленными, разнородными плодовитыми деревьями и кустарниками; люди – точно делатели; один способен водиться за виноградными лозами, другой за овощами, иной сеять хлеб, иной орать землю, иной – лишь исторгать терние. Каждый да трудится в том участке добродетелей, к которым он способен, к которым призван Богом, являющим призвание Свое разумному созданию теми способностями душевными, теми средствами, которые Он даровал этому созданию. Прекрасен участок, нива милосердия вещественного; делатель его вместе и подвизается и наслаждается…»

Made on
Tilda